Таежное солнце…
Дырявый беспечный забор
Рассыпал по травам медовые, жаркие ломти.
Распахнуты окна, из окон – густой перебор,
Литой перезвон…
И, конечно же, машут…
Зайдемте!
Хозяин распарен – видать, после бани, – румян,
Голубит дочурку, прильнувшую, точно травинка,
А сам подливает и после, кивнув на баян, –
«Сыграй!» – говорит,
И сосед подтверждает: «Рвани-ка!».
И тут-то, смутясь, полыхнешь, как сентябрьский лист,
В ладах заплутаешь, а выдавишь нечто, натужаясь…
Но мне пояснили, что, первый в селе баянист,
Хозяин был ранен, а после, под Оршей, контужен.
Он выжил… Вернулся…
Он сладил осанистый дом
У самой дороги и свадьбу он справил как надо,
И, вроде, живи и работай, все будет ладом!
Но тридцатилетье – грохочет в ушах канонада.
И я заходил к нему, мял неуклюже лады…
(Ворочалось эхо,
ворчало под самою крышей.)
Такой тишиною тянуло от майской воды!
И больно при мысли, что он ни-че-го не услышит…
