1
Качу предутренним шоссе
Заре навстречу,
Навстречу лесополосе,
Красивой Мече,
Навстречу Туле и Ельцу,
Цикадным звонам,
Навстречу любушке-Донцу
И батьке-Дону.
Пестрит Каширское шоссе
Подвижной лентой
В березняках, во ржи, в овсе,
В соцветьях лета.
Спит за спиной моей Москва,
Подольск, Кашира.
Продута ветром голова
От болей мира.
Кати, бывалый мой ВАЗок,
Не спотыкайся,
До линии: Аксай – Азов
И до Батайска.
А там уже рукой подать
К родным в объятья.
Год целый ждут сестра и мать,
Дядья и братья.
И друг мой Санька изнемог
У винной склянки,
Все выглядает за порог,
Готовя «жданки».
Мне не впервой мотать на ось
Дорогу эту,
И чтобы с нами ни стряслось,
К родне доеду.
2
А за окном все ярче день
И суетней вокруг.
Везут дары из деревень
На Север и на Юг,
На рынки городов везут,
К обочинам шоссе.
Торгуют вдоль дороги тут
Ухватистые все.
За Тулой – пряничный разброд
На много верст подряд.
Картошку Липецк продает
И корнюшоны с гряд.
Воронеж выставил грибы,
А Верхнедонье – мед…
Не знала Русь такой судьбы,
Что вся на торг пойдет.
От ферм и комплексов былых
Лишь остовы торчат.
Нет ни скота, ни птицы в них.
Один крысиный ад.
Исчез общинный интерес.
В чести – подлог, обман.
Известно: волк все смотрит в лес,
А продавец – в карман.
От Борьки Ельцина спьяна
Пошел такой угар:
Индустриальная страна
Теперь – сплошной базар.
3
Пыхтят на горках тягачи,
Чужой товар везут.
На иномарках лихачи
Азартный тешат зуд.
Шашлычники со всех сторон
Обсели города.
Без боя Русь взяла в полон
Торговая орда.
И «ЮКОС» здравствует вполне,
Срок «паханов» не в счет,
По трассе и по всей стране
Безбожно кровь сосет.
Сравняться в ценах на бензин
С Европой мы должны.
А из «прожиточных корзин»
Лишь кукиши видны.
Власть придержащим мудрецам
С трудом дается счет.
Собрать бы всех их по дворцам
И вытолкать в народ.
Пускай хоть годик поживут
По русским хуторам.
Понравится ли наш хомут
Скупым бухгалтерам?!
4
Верста мелькает за верстой,
Столбов бегущий ряд.
Подвел «накачанный ковбой»
К шоссе «табун» девчат.
Как манекены в витражах,
Безжизненны они.
В пустых глазах не виден страх,
Лишь – доллары одни.
Их нюх натаскан на купцов
Из «тачек» дорогих.
России скорбное лицо
Язвят мордашки их.
Когда-то в замки королей
Везли славянских жен.
Славянками иных ролей
Мир ныне заражен.
Им не рожать богатырей –
Никит, Добрынь, Микул,
К позору нищих матерей
Постыдный их загул;
К позору Родины своей,
Что снова под пятой,
А раньше всех была сильней
Святою чистотой.
И все ж она не вся ушла
В торговлю и бордель,
Не вся сдалась на милость зла
И поползла в постель,
Не вся спилась и продалась,
Не вся сошла с ума
И, чья сегодня в мире власть,
Кумекает сама…
5
Я все из «жигуленка» жал –
Перегонял закат.
Да вот, к несчастью, оплошал –
Рванул колесный скат.
Не доезжая Шахт рванул,
Вблизи знакомых мест,
Наверное, чтоб я взглянул
Внимательней окрест?
Привет, столица горняков!
Привет, родной Донбас!
Каким разливом сорняков
Заполонило вас!
Не виден гегемон страны,
Что всем «угля давал».
Прошелся здесь, страшней войны,
«Прихватизаций» вал.
Те, кто не пробовал «на вкус»
Донского уголька,
Схватили сдуру «жирный кус»,
А «съесть» - кишка тонка!
Угля все меньше «на гора»
Дает сейчас Донбас.
Уходит с отчего двора
В бомжи рабочий класс.
Печален вид убогих хат,
А брошенных – вдвойне.
Известной песни не слыхать
В шахтерской стороне.
Бродяга ветер меж копров
Бездомным псом кружит.
И свет далеких хуторов
Ознобисто дрожит.
Там ждет сынов Россия-мать,
Плутающих во мгле.
И нужно как-то дохромать
На этот свет и мне.
6
Крадусь наощупь в темноте.
«Запаска» чуть жива.
Трещит в дорожной маяте
От мыслей голова.
Притихли дети и жена.
Простора нет словам.
Одна тревожная волна
Язык связала нам.
Уже тысячеверстный путь
Накручен по стране.
Теперь осталось не заснуть
В броске последнем мне.
Надежда на зеленый чай,
На качество дорог.
Ведь все же здесь родимый край,
Родительский порог.
И если не архистратиг
С копьем наперевес,
То души умерших родных
Хранят меня с небес.
7
О, сколько здесь людей легло
За право быть собой!..
Извечно русское село –
Окоп передовой.
Нашествиям потерян счет.
Который век подряд,
То супостат войной идет,
То грабит продотряд,
То архитекторы идей –
Без Бога строить рай,
Кладут в фундаменты людей,
Кладут из края в край.
Редеет русский бастион:
Уже не первый год
За миллионом миллион
В родную твердь идет.
Пустеют улицы станиц
И пашни, и леса.
И стаи душ, как стаи птиц,
Летят на небеса.
Здесь мирных прадедов моих
Двадцатый год сгубил.
Я никогда не видел их,
Не знаю их могил.
Но в памяти моей жива
И к сыновьям дойдет
Сердечная о них молва,
Что сохранил народ.
Теперь уже и дедов нет –
За предками ушли,
Но виден мне их добрый след
В судьбе донской земли.
Чтоб длиться памяти моей,
Всему, чем дорожу,
Вожу на Дон я сыновей,
Наследников вожу.
8
Ну вот и Маныч – царь лещей
И Азии кордон,
Звон ярых сабель и мечей
Хранит веками он.
Невольников плакучий шлях
Со всех земель Руси,
Каких ватаг в твоих степях
Злой рок не проносил?
Хранят курганы их следы
И холмики могил.
Но русский пахарь без нужды
Сюда не приходил.
Соленая земля вокруг,
Соленая вода.
И только жизненный недуг
Сгонял людей сюда.
Они копали соль земли,
Просаливались в ней.
Здесь дни крестьянские текли
Рассола солоней.
И потому в суровый год
Броженья лютых сил
Здесь нищий трудовой народ
Конармию «родил».
Отсюда лава истекла,
Поднялся ураган.
И месть, как Божий бич, секла
Врага… и не врага.
Но месть не лучший проводник
Сквозь смуту и обман.
Во власть лукавый люд проник.
Вновь в дураках «Иван».
А чтоб какой-нибудь буян
Не вздумал восставать,
У «несознательных» крестьян
Решили хлеб отнять.
Власть знала – те, кто хочет жить,
На брюхе приползут
И будут хоть чертям служить
Или в навоз уйдут.
За хлеб, за жалкий клок земли
В приманычских степях
Сыны стеной на стену шли,
А их отцы – во прах.
Горька ты, отчая земля,
Горька и солона.
Неотделима от меня
Родная сторона.
Я – часть твоих солончаков
И пахарей твоих:
Донских, днепровских казаков –
Насельников степных.
9
Объяла вязко темнота
Дорожный коридор,
Но брызжит, как из глаз кота,
Свет Семикаракор.
Сияют знаки, фонари,
Рекламные огни.
Как зазывалы, до зари
Работают они.
По трубкам бегает неон,
Мигают витражи,
А вот промышленный район
Давно во тьме лежит.
«Консервный»-работяга встал –
До края довели,
Подсевшие на капитал,
«Хозяева» земли.
Как тяжелобольной, зачах
В теченье смутных лет.
И света нет в его цехах,
И разносолов нет.
В Москве теперь не отыскать
Даров родных полей,
Одна зеленая тоска
На памяти моей.
Уснул районный городок.
Спят родичи, друзья.
Им совершенно невдомек,
Что мимо еду я.
Как радостно встречал меня
Здесь Куликов Борис!
Забористей вина пьяня,
Стихи рекой лились.
А Полубедов Алексей –
Корреспондент, поэт
Моим стихам на полосе
Давал зеленый свет.
И мы братались до утра,
Не в силах разойтись,
И чувства горячей костра
Нам согревали жизнь!
Погас наш дружеский костер…
Истратив сердца свет,
Проспектом Семикаракор
Стал лучший наш поэт.
Алешка в рыночной стране
Работу поменял,
Давно уже не пишет мне
И, вряд ли, ждет меня.
Приветят с радостью гостей,
Пожалуй, дома два –
Редакция родных «… Вестей»
И Борина вдова.
Однако полночь на часах
И я едва живой.
Осталось где-то полчаса
И будет хутор мой.
10
У Шаминки направо поворот.
Здесь дядя Коля – мамин брат живет.
Здесь дедушкин и бабушкин приют –
Под горкой, где кузнечики куют.
Мы навестим могилы их потом.
Ну а пока – дорога в отчий дом.
В Золотаревку, через речку Сал,
Как говорится, на большой привал.
Уже от цели мы недалеки.
Мерцают сквозь деревья огоньки.
Качает звезды сонная река
И вяжет петли возле хуторка.
Кузьма Латынин в давние года
С поповской дочкой убежал сюда
И поселился в стороне степной
С украденной, но любящей женой.
Был расторопным прадед мой Кузьма,
Он ставил глинобитные дома,
И тайну лоз, и тайну вод знавал,
Колодцы пресноводные копал.
Не позабыли в хуторе родном
Односельчане и сейчас о нем.
И деда Алексея Кузьмича
Не костерят за службу сгоряча.
Он возглавлял рожденный здесь колхоз,
Как коренник, тянул тяжелый воз,
На трудности эпохи не пенял
И «план по кулакам» не выполнял.
Ушел отец отсюда в дни войны
И прошагал с пехотой полстраны.
Когда прошла военная страда,
Он в хутор возвратился навсегда.
Учил детей, а иногда писал
Стихи про школу и петлючий Сал,
Про земляков-героев и про труд,
Которым люди на земле живут.
Гордился, что на весь СССР
Золотаревку ставили в пример.
О, где ты, коллективный пионер,
Орденоносец и миллионер,
Кузнец героев – племенной совхоз?
Кто по карманам мощь твою разнес?
На чьих счетах, в каких краях искать
Крестьянскую былую благодать,
Что строил дед и защищал отец,
Что единила множество сердец,
А шут кремлевский спьяну превратил
В музей абсурда, черепки и пыль?!.
Найдутся ли из нынешних ребят
Те, кто хозяйство снова возродят,
Вдохнут надежду в тысячу дворов,
Как шаминский трудяга Гончаров?!.
Не все же в перестроечной стране
Репьями поднимались на стерне?
Еще есть место нивам наливным,
Дай, Бог, сейчас укорениться им!
… С таким вот «грузом» через речку Сал
К отцовскому я дому подъезжал,
Пять областей за день исколесив
По южной трассе матушки-Руси.
