Грибною страстью одержимый,
Он только в этом видел толк.
Он стал зверино-нелюдимым
И жадным, как голодный волк.
Трусцой носился он по бору,
Огромный делая зигзаг.
Грибы без всякого разбора
Косил подряд и клал в рюкзак.
И, сняв штаны, связав штанины
Для дополнительных даров,
Смотрелся этаким детиной —
Кровь с молоком для комаров.
Заполнив тару до отказа
И даже гриб засунув в рот,
Он не домой в трусах, а сразу
На рынок всю добычу прет.
Но вдруг без видимой причины
Он вскоре без вести пропал.
Оставив в памяти звериный
Слегка улыбчивый оскал.
Никто тому не удивился,
Когда прошел в народе слух:
Грибом во рту он подавился
И испустил под ношей дух.