***
И всё глубже, и глубже.
Вода солоней и темней.
Кровеносная чаша вселенной,
извечно кипящая в ней:
возроди во мне жизнь,
я - сгорающая планета...
Воздух влажен, пропитан словами,
слезами рыб, воздух томен,
прокурен, сыр, тяжёл и размыт.
Утром солнечный блик перекрашивает парапеты.
Иногда интересно, как ты и где ты...
Мои мальчики здесь - безымянны и так непохожи!
У них янтарная тёплая кожа, лица изрядно проще,
свежее, моложе, а глаза - родные: как будто знакомы давно.
Мы идём с одним на бессмысленный фильм в кино,
предаемся страсти в душном пустынном зале.
Мне смотрители залов давным давно доказали,
что они с влюбленными заодно.
Мои мальчики здесь - это южный солёный бриз.
С ними пьётся не больно. До положения риз
с каждым хлещем коньяк вечерами под старым пирсом.
Океан ворчит, он кудлатый и вредный дед.
Океан не любит, когда ты при нём одет.
Мои мальчики здесь раздеваются очень быстро.
Днём на пристань приходят туристы и ребятня,
гвалт крикливых торговцев закрутит меня,
и менять не захочется этот день ни на что иное.
Солнце тянет на улицу. Солнце - живой магнит;
вечерами же всех горемык от тоски хранит
двухэтажный тёзка библейского Ноя:
караоке, кагор и веранда прямо у моря.
Здесь любая назавтра в нового влюблена:
Будто смыло прибоем ханжеский трибунал.
...Через месяц меня ошарашивает луна:
Беспокойная, рыжая, ведьмина, злая, волчья,
будто хищный гигантский глаз в разломе пещеры...
Так животные ведают смертную дрожь литосферы.
Океаном кита выбрасывает на берег
Той же ночью.
