Таежный март. Балок буровой бригады.
Скорбная песня Равиля Пулатова об отце,
погибшем на Великой Отечественной…
Он поет гортанно и протяжно…
Март в урманах,
черный бурелом.
Дом, как дом, – ружье и патронташи…
Серые сугробы за окном –
Дряхлый снег ночует по распадкам.
Лунный блик, покинув небосклон,
Под стрехой свернулся – куропаткой…
Допевают уголья в печи…
Он – поет негромко и протяжно,
Крепкая отцовская затяжка,
Может быть, последняя затяжка,
Обжигает сердце
из ночи.
Сонный снег.
Нахохлился помбур,
Хмур лицом и пятернями бур.
Шрам, припорошенный сединой, –
Эта мета выбита войной.
Это он,
В который раз один,
На высотке триста двадцать пятой
Держит оборону, у груди
Пестуя последнюю гранату.
Выжившая – в реве батарей,
В копоти, чаду,
в кровавой глине,
Высота священная – могильник
Протрезвевшей своре егерей.
Никому на свете не отнять!
Молодые,
звезды обживаем,
В тишине у Вечного огня
Грозовое время постигаем.
В прошлое, открытое седым,
Не скрывая слез, глядим упорно,
Запрокинув голову,
Глядим,
Песней
перехватывая
горло.