***
Не осаживая вожделенья, при квоте (?)
на полярные искусы, отрока вяжет
золотистою пластикою женской плоти...
Ошарашиваем на полуденном пляже
шармом смуглых сирен, помнит мистик, что Ницца
за спиною? Снимающая угол в «гугле»,
откровенней в стервозности отроковица,
взбадривающая жестом всадницы букли
на виске ... С отрешеньем в покое искомом,
под призрением призраков, бдящих в эклоге,
выдыхаясь, роман эзотерика с ромом
движется к единенью полов - в эпилоге.
С грациями он, практик, дистанцию держит,
при душистой их близости... Но, с досадой в осадке,
эмбрион заскорузлого образа брезжит
в плотных складках лица демонической складки -
vis-a-vis, под зонтом. Неизвестно кто... Склочник?
Из плеяды плейбоев? На фоне предгорий,
собеседует с воображеньем - источник
аллергических, сутью своей, аллегорий
с падшим ангелом... Не поступайся собою,
будучи и раскованным, и эпатажным,
ведь игра дивергента вслепую с судьбою -
непременно отыгрывается на каждом
из партнёров по миру. Меняя личины
фатума, тем и парадоксальней подробность,
что в присутствии феноменальной фемины
не желание жалит - ретроспективная робость
неофита, горячими ступнями - в пене,
помнящей и Улисса... И явно, и тайно
каждый дарит не-селекционной сирене
вид на жительство в сердце своём. Не случайно,
при брожении ассоциаций в стакане
с коньяком, он любезен фортуне, гонимый -
за служенье лексической сложности, а не
ложности интонаций, наш мистик, сводимый
к персонажам таинственного... Что вы там ни поёте
эзотерике, но, опекаемы далью,
заглянув за предел её, тотчас стаёте
в механизме античного мифа - деталью,
при курьёзах чужой куртуазности, ибо,
оделяя разбуженной нежностью прочих,
что не вхожи под своды судьбы её либо
истязаемы завистью, всем она прочит
неизбежность ухода, покуда, не вправе
на размолвку, лишь для комплексующих - жница,
повелительна в великолепии яви,
из семьи оцифрованных символов, - Ницца...
