* * *
Горько сжалось –
язвит панорама? –
Золотое пространство до храма,
И в объёме трёхмерных небес –
Сострадающий вздох литургии…
Прихожане твои…
и – другие…
Удивительно плотный замес.
В ясной осени провинциальной
Совпаденье провиденциально:
Ясен истиной взор сентября,
Тало,
В день Иоанна Предтечи,
Поминальные теплятся свечи,
Сострадание к сущим даря,
Состраданье к забытым тобою,
К незабы…
Истекает свечою
Праздник Усекновенья главы,
И, слоящийся в воздухе плоском,
Обнимает расплавленным воском
Отрешённые пальцы вдовы…
О, как жадно нас к сердцу прижали
Помрачённые,
Хворые дали!
Неужель,
Обращаясь во прах,
Оголтелая жизнь перед нами
Топорами слепит,
Топорами,
Топорами –
до крови в глазах?!
Но, взыскуемо духом,
Глубоко
Зорко зрит оно, горнее око,
Вопрошая, –
видней с высоты
Не страдания, а утешенье,
Заблуждения и прегрешенья,
И раздумья незримо чисты.
Так продлись же, раздумья продляя,
Только не наставляя, как жить
В искуплении,
в искусе,
в боли,
Исцеляя ограбленных волей –
Отрицая,
крушить и губить!
Потому ли с забвением ладим,
Что по душам прошли, как по гатям,
Утопая в смертях?
Но уже
И тебя – обнимает смиренье,
Мир уходит, скорбя, в утешенье.
И стенает – убийца в душе…
1986
